Алексей Толкачев


Пожалуй, лучшее


          Исполинские события, случившиеся в Заболоцком уезде и впечатлившие всю Российскую империю, начинались весьма скромно и обыденно. Солнечным утром в половине апреля по слякотной проселочной дороге, что ведет к селу Неклюдово, ехал верхом господин средних лет. Был он одет в зеленый кафтан и того же цвета бриджи - костюм, долженствовавший изобличать заправского охотника. Однако ж, таковым наш господин не являлся, а был он, напротив, человеком сугубо городским и до сельской жизни непривычным.
          Имя тому господину было Петр Невровский. Дворянского звания, а по роду службы - что-то сродни журналисту. Сочинял для газет, как равно и для дальновидения, материалы, принадлежащие к области адвертайзинга. В юности постигал он этот предмет в Ярославском университете, кончил с отличием, а после еще совершенствовал образование за границею. Побывал в Европе и в Новом Свете. Ныне господин Невровский слыл по части коммерческой рекламы пребольшим мастером. Публикации его помещались и в уфимских газетах, и в московских, и даже в ярославских. Вот и сейчас, по дороге на охоту, крутил он в голове очередную адвертацию.
          - Ружье системы братьев да Винчи... Пара стволов... Пара легких тонкостенных стволов. Замок с пистонами... Казенная часть на винтах... Ружье да Винчи - искусство стрельбы, приведенное в ясность! Нет, это как-то уж нелепо... Без промаха в шестидесяти шагах? Или так: ружье да Винчи - пожалуй, лучшее для ружейного охотника! Недурно... Однако не довольно льстиво. Всякий же охотник мнит себя искусным стрелком... Стало быть, так: пожалуй, лучшее для искусного стрелка! И в подарок - шомпол с железным крейцером!
          С этими мыслями Петр и не заметил, как подъехал к усадьбе помещика Ивана Антоновича Смольнина. Над кустами выглянул верхний этаж барского особняка, с параболической тарелкой дальновидения на черепичной крыше. Со Смольниным они накануне уговорились отправиться на охоту. Оказалось, помещик его уж ожидает. Поднявшись спозаранку, позавтракав каши и накушавшись сытешенек, Иван Антонович вышел на двор, крикнул запрягать и уселся на крыльце с утренней газетою в руках. В поднавесе дома было приделано окошко дальновидения, пред которым столпилась челядь. Судя по ажитации дворовых людей, показывали что-нибудь чрезвычайное. Но Смольнин дальновидение презирал. Сие изобретение братьев Леонардо и Жюльверна да Винчи трактовал он как средство коммуникации низкого сорта, сделанное только что для тех, кто не знает грамоте. Сам же предпочитал употреблять новости в виде печатного слова.
          Сборы были недолгими. Смольнин и Невровский (свою лошадку тот оставил на барской конюшне) погрузились в охотничьи дрожки, туда же прыгнул и любимый пес помещика - Балун. Слуга Тимофей сел кучером. Тронулись.
          - А что это люди ваши, Иван Антоныч, никак возбуждены чем-то нынче? - полюбопытствовал Невровский.
          - И не говорите! - вздохнул Смольнин, - Будоражит их дальновиденье, чорта б ему в глотку! И не оторвать их от этого окошка. Уж не рад, что повесил... Да ведь тоже и простым людям надобно развлечение. Там им и последние известия, и зрелища яко то: картины синематографические, и этот еще грех - "Полевые работы со звездами". Слыхали об таком представлении?
          - Это где тенор из Ярославского Оперного землю пашет, а балерина из Большого молотьбе на току учится у крестьянских девок? Как же, знаю. Даже и адвертировать приходилось.
          - Сегодня же поутру разблаговестили о каком-то космическом явлении. Дескать, прилетело к нам что-то с неба. Чем только и думают в редакции? Разве ж крестьянскому уму с такими материями совладать! Вот и Тимофей мой, на что уж мужик трезвый, а и тот - пришел будить меня, а глаза безумные. Подавая одеваться, заговорил мне о светопреставлении! "Звезда Полынь упала, барин!" Тьфу!
          - Да что ж в самом деле сообщили?
          - Вот, не успел дочесть, взял с собою. Сейчас узнаем.
          Иван Антонович разогнул газету.
          - Кстати, не вашего ль пера адвертация-с? - Смольнин указал на текст, обчерченный в рекламную рамочку:
          
          "Вы жена, мать, бабушка? Кто-нибудь из ваших близких сделался болен? А доктор во многих верстах? Если в вашей вифлиотеке нет "Домашнего лечебника Шарля Луи Барбье", вы при этом случае столько же бессильны, как и пятилетнее дитя. Единственно остается молиться Богу.
          Коли же обладаете сей книгой, вас не поставит в затруднение самочинно исправить должность лекаря и возвратить болящего ко здравию.
          "Домашний лечебник Шарля Луи Барьбе" с иллюстрациями - пожалуй, лучшее пособие противу недугов!"
          
          - Верно, работа моя, - отвечал Невровский.
          - А не стыдно-с? - сощурился помещик.
          - С какой же беды мне стыдиться?
          - Выхваляете в газетах вещь, а сами-то, чай, этого Барбье и не читывали?
          - Господь миловал, не приходилось. Но издание сие широко известно. Даже и в самой Америке, представьте, в аптеках продается.
          - Ах да, вы ж и там успели побывать. И как вам показался предивный заокеанский край?
          - Что ж, Америка сделала на меня сильное впечатление. Верно бы вам она тоже понравилась. Знаете, что самое смешное в Новом Свете? Такие маленькие отличия. Там вроде все то же, что и здесь, но чуть отличается. К примеру, знаете ли, какое титло носят тамошние аптеки? "Девяносто семь и восемьдесят восемь". Сие то же, что наши тридцать шесть и шесть градусов. Потому как у них принята не метрическая система, и тепло они образмеривают не по да Винчи, а по господину Фаренгейту.
          - А вот, что пишут о нашем светопреставлении-с...
          "В ночь на 16-е апреля, в третьем часе пополуночи, служащими обсерватории города Оренбурга наблюдаем был небесный полет двух светящихся тел шарообразной формы. Судя по траектории полета, тела долженствовали упасть на Землю где-то в пределах Заболоцкого уезда. По суждению заведующего обсерваторией профессора Бакулева, сии шары суть более ничего, как обыкновенные метеориты, только уже очень крупные".
          - Вот вам, батюшка, и звезда Полынь! - расхохотался Смольнин, - Слышишь, Тимофей, бойкая башка! Конец света покамест отменяется.
          - Вашими бы устами, барин...
          - То-то, брат. Поменее б ты в то окошко с картинками глазел. Еще и не то тебе там покажут. Вот газета - источник доподлинных сведений. За что уважаю братьев да Винчи, - помещик повернулся к Невровскому, - Так это за изобретение эфирной передачи печати. Кабы не оно, месяц не видать бы мне свежих газет, об апрельскую-то пору. Реки из берегов выступили, разлилась водица. Сплошное водополье кругом. Почитай, от всего мира отрезан ныне наш богоспасаемый Заболоцкий уезд. Дороги размыты, почте ходу нет.
          А газета - будьте благонадежны, каждый день сама из коммуникационного шкапа выпечатывается! И не оставляет снабжать нас мирскими известиями... да вашими адвертациями. Но вы-то, поди, и для дальновидения не брезгуете сочинительствовать?
          - Дальновидная реклама, любезный Иван Антоныч, дело стократ более перспективное противу газетной. Да уже ль вы не видали последнего моего сюжета, про монастырь?
          - Вам же известно, сударь мой, я в это окошко не заглядываю.
          - Ну так я вам обскажу. Сюжет в антураже событий русско-китайской кампании. Представьте: картина первая - китайский женский монастырь. Радость на лицах монашек мешается со смущением. Они с поспешностию оправляют свои одежды. Вбегает взбешенная настоятельница. "Что? Здесь опять был этот русский солдат?!"
          Картина вторая. Русский солдат. На столе пред ним горшок с ложкой. В горшке сметана. Солдат вытирает молодецкие усы, подмигивает зрителю и говорит: "Заболоцкая сметана, густая-прегустая! Весьма действительное средство для укрепления мужской способности. Пожалуй, лучшее!"
          - Фу ты, срам какой! - замахал руками Смольнин.
          
          Подъехали к лесу. Пес Балун выскочил из дрожек и скрылся меж деревьев. За ним последовали и охотники. В том месте неподалеку от опушки начиналось большое лесное болото, краем которого они и собирались пройти, ласкаясь надеждою поживиться куликами или же бекасами. Невровский и Смольнин экипированы были двустволками. Тимофей прихватил топор (буде где в буреломе понадобится прорубить интервал). Вдруг впереди раздался сердитый лай Балуна.
          - Что? Кулики? - Невровский вскинул ружье.
          - Тихо! - Иван Антонович прижал палец к губам, - На птичек он так не брешет. Теперь надлежит быть осторожну. Как бы это не...
          Сейчас вдали явственно послышался треск сучьев. Такой, словно по лесу пробирался крупный зверь.
          - У вас какой нумер дроби? - тихо спросил помещик.
          - Так девятый же... Как вы вчера и советовали, - ответил Петр.
          - Беда. И у меня девятка, бекасинник. На нас же, сдается мне, медведь подвигается. Для него девятка не убийственна, только разозлим. Тут надобны бы пули или жеребья. А коли не медведь, а кабан, так и вовсе худо. Давайте-ка к дрожкам ноги уносить, благо, не далече углубились!
          Свистнув верного Балуна, охотники поспешили к опушке. Но тут прямо пред ними зашевелились кусты, и на прогалину вышел... Вернее, выкатился... Выкатилась некая нечаянность.
          Более всего нечаянность походила на морскую мину, которой возможное устройство и конструкцию описали Леонардо и Жюльверн да Винчи. Нечаянность являла собою черный шар, об аршин в поперечнике, из коего на все стороны торчали короткие отростки. Выкатившись на открытое место, шар застыл недвижим.
          - С нами крестная сила! - прошептал Тимофей, осеняя себя знамением.
          Балун по-своему поприветствовал нечаянный шар: ощетинил шерсть и угрожающе зарычал. Шар не реагировал. Наведя ружье на сей мудреный объект, Смольнин стал подвигаться к шару.
          - Иван Антоныч, не стоит! - сказал Невровский, но не умел удержать помещика. Подошед к шару, Смольнин опустил ружье и осторожно коснулся рукою черной поверхности.
          - Горяч! - обернулся он к Невровскому. - И твердый, что твой металл!
          Потом потрогал один из отростков.
          - А этот член попрохладнее. И помягче. Вроде латексии...
          Назади в нескольких шагах затрещал валежник. Оборотившись, люди увидали еще один шар, той же конституции. Балун залился отчаянным лаем. Второй шар стал приближаться к первому, и лишь дистанция меж ними сократилась до полусажени, один из отростков первого шара испустил синюю молнию, ударившую прямиком во пса. Ошеломленный ударом, бедный Балун упал замертво. Увидав сие прежестокое убийство любимой собаки, Смольнин сейчас сделался неистов. Поднявши ружье, он разрядил оба ствола в шар-убийцу. Но мелкая дробь лишь отскочила от его поверхности. А за тем последовало страшное... Еще одна молния из отростка первого шара - и мертвым пал уже Иван Антонович!
          Невровский поспешил отступить и укрылся за стволом толстой березы. Не то Тимофей. Он резво подскочил к первому шару, махнул топором и отсек отросток, извергавший молнии. Шар перекатился чуть вбок и повернулся к Тимофею другим отростком. Но сызнова в воздухе мелькнул топор, и другой отросток также полетел в траву. Устыдившись своей ретирады, Петр Невровский выглянул из-за ствола и выпалил во второй шар, тот, что в баталии доселе участия не принимал. Дробь девятого нумера не сделала тому ни малейшего урона, и самый второй шар продолжал демонстрировать индиференцию, ответного огня не открыв. Первый же шар уж повернулся к Тимофею очередным отростком. Новый удар топором пришелся не точно. Лезвие лязгнуло о выпуклый бок, не повредив отростка, каковой не преминул извергнуть синюю молнию. Преданный слуга рухнул наземь рядом с бездыханным телом своего хозяина.
          Приняв в соображение, что теперь мешкотность может стоить ему живота, Петр стремглав бросился вон из лесу. Вскочил на дрожки, хлестнул лошадь и помчал в Неклюдово. Отъехав на четверть версты, оборотился и увидал, что шары также выкатились из лесу и движутся по дороге. Спеша в село, Невровский согласил в уме лесную трагедию и утреннее сообщение о павших с неба круглых телах. Выходило, что то они и есть. А как они способны самочинно двигаться и вести бой, следственно, сии шары - машины или даже живые существа внеземной природы.
          Достигнув Неклюдова, Петр поспешил сообщить крестьянам о бедственных событиях, самовидцем каковых являлся. Известие о том, что барин уж не существует в живых, и что пара адских шаров-громовержцев могут нагрянуть в село, поначалу повергло людей в панику. Но чрез малый срок чувство опасности, как равно и желание отмстить за барина с Тимофеем, настроили крестьян на воинственный лад. Сейчас собраны были все ружья, которые возможно было зарядить пулями. В должность пуль пошли и рубленые кусочки свинцового прута и меди. Огнестрельную команду возглавил Невровский. Сельский староста Михайло Фазан, весьма энергическая фигура, принял начальствование над топорною бригадой. Бабы с ребятишками попрятались в погреба. Крестьянское же ополчение расселось в засаде - в придорожных кустах у въезда в село, по противуположным сторонам дороги. Стали ждать инопланетян.
          Те явились в полутора часах. Стало видно, как они неспешно подвигаются по дороге, слегка перебирая отростками. Когда ж, наконец, шары поравнялись с засадою, ружейная команда сделала залп. Увы! Открылось, что пули столько же безвредны для шаров, как и дробь. Шары же покатились по направлению к кустам, откуда их только что поприветствовали стреляньем. Один из шаров бросил в кусты синюю молнию, второй просто держался рядом на дистанции в половину сажени. Из кустов по другую сторону выскочили мужики с топорами и бросились рубить врага. Что тут началось! Крики, брань, вспышки молний, лязг металла о металл!
          В пять минут все было кончено. Когда подсчитали боевые потери, те оказались ужасны и невознаградимы. Одиннадцать крестьян пали под ударами молний! Соотношение вышло: почти дюжина противу двоих. А ежели учесть, что второй шар огня так и не открыл, то и вовсе дюжина к одному. Шар-стрелец не оставлял делать молнии до той поры, пока ему не отрубили последний отросток. Правда, по мере лишения оных, шар шевелился все медленней. С потерей же последнего, вовсе замер. Порубили все отростки и второму шару. Раны на месте сиих ампутаций смотрели как черная мелкопористая латексия. Чрез малый срок в порах выступила густая белая жидкость, которая после застыла, превратившись в твердую субстанцию наподобие стекла или слюды. Инопланетяне лежали недвижимо, похоже было, что дух из них вышел.
          Тела крестьян, геройски павших, понесли в село. Невровский с двумя мужиками на телеге отправился в лес и доставил оттуда останки Ивана Антоновича и Тимофея. Горестную картину являло собой Неклюдово в тот черный день. Повсюду слышен был бабий вой. И даже небеса нахмурились и увлажнились дождиком, будто оплакивая героев, защитивших землю от инопланетного вторжения.
          
          В исходе четвертого часа пополудни Петр Невровский сел на свою лошадь и, оставив скорбное село, поскакал в Заболоцк. Надлежало возможно скорее уведомить мир о произошедших событиях. Достигнув Заболоцка, Петр, не мешкая, едва переменив забрызганное грязью охотничье платье на сюртук, поспешил к городскому главе, старому князю Чернышеву. В доме которого как нельзя кстати встретил и редактора "Заболоцких ведомостей" госпожу Погодину. Выслушав взволнованную повесть жертв и побед насельников Неклюдова, князь сделал рассказчику несколько вопросов для пущего уяснения деталей и поспешил завершением аудиенции.
          - Прошу меня извинить господа, - сказал Чернышев, поднявшись с кресла, - Не премину отрапортовать в Оренбург его превосходительству губернатору о разгроме нашествия инопланетян. Нынче же ввечеру дойдет и до Государя... Боже мой, боже мой, дела-то какие! Бедный Иван Антонович...
          И, откланявшись, поспешил в кабинет, ко шкапу эфирной передачи.
          На улице госпожа Погодина взяла Невровского под руку и, сделав большие глаза, зашептала:
          - Сейчас вы не смеете, положительно не смеете отказать мне в визите в редакцию! Вы должны рассказать мне все, с самомалейшими подробностями! Мои "Ведомости" станут первым изданием во всей империи, сообщившим об этих событиях!
          - Что вы, могу ли я помыслить отказать вам, - улыбнулся Невровский.
          - Ах, Петр, вы мой благодетель! Вы даже мой кормилец! Платою за ваши адвертации и живы, большей частью, "Заболоцкие ведомости". А ныне еще этакая сенсация, источник которой вновь вы!
          Придя в редакцию, госпожа Погодина, не рассудив даже предложить гостю для начала чаю, сразу извлекла из буфета бутылку рейнвейна и два бокала.
          - Насчет адвертаций, - сказал Невровский, - Которая из последних вам показалась лучшей?
          - Ах, теперь не время до этого предмета! Но Бог с вами, удовлетворю вашему вопросу. Лучшая - про зеркало и весы. Третьего дня заказчик продлил ее еще на месяц, да пожелал перенести с четвертой полосы на вторую! Вот, изволите ли видеть, художник и иллюстрацию обновил.
          Погодина разыскала среди кипы бумаг на столе листок и подала его Невровскому.
          
          На листке была изображена стройная дама в кружевном венецианском пеньюаре, кокетливо разглядывающая свое отражение в зеркале. Однако ж отражение имело много более пышные формы, нежели сама дама. Нижеследующий текст гласил:
          "Мужчины умеют вам льстить. Подруги умеют вам льстить. И даже зеркало сумеет вам польстить. Ведь глядя на свой образ, вы верно сами рады обманываться.
          Желаете сведать доподлинно, довольно ль вы сдобны, чтобы прельщать мужчин?
          Пожалуй, лучшее для того средство - напольные весы конструкции братьев да Винчи! Весы - их стрелка льстить не может!"
          
          - Ну, довольно, - сказала Погодина, - отнимая у Невровского листок. - Рассказывайте. И молю, все без утайки!
          В редакции "Ведомостей" засиделись дотемна. Выпытав у Петра все интересующие ее подробности, госпожа Погодина села верстать экстренный нумер газеты. Невровский остался.
          Позже, когда спешно сверстанный выпуск отправился по эфирной сети, они сидели у камина, потягивали рейнвейн и отвечали на вызовы, которые так и посыпались в редакцию изо всех уголков империи. Зуммер коммуникационного шкапа в тот вечер не умолкал. Одним из последних, в совсем уж поздний час, по дальновидению вышел на связь астроном Бакулев из Оренбургской обсерватории.
          - Прочел вашу реляцию. Желал бы уточнить... Верно ли, что диаметр ваших шаров порядка аршина?
          - С большей или меньшей точностию, так, - согласился Невровский.
          - Странно-с... - покачал головой профессор, - Наши телескопы показали иные размеры. Наблюдаемы были шары во двадцать крат крупнее. Саженей семь в диаметрах, не менее того-с...
          
          Шары с отрубленным отростками так и остались у околицы села Неклюдово. Возле них выставили мужики караул из пяти человек с топорами. А ну как сызнова оживут? Но все было тихо. А около сумерек оба шара, почти единовременно, издали звонкие щелчки и в секунду осыпались в прах, оставив после себя лишь кучки черной угольной крошки. Но и при этом случае крестьяне не решились оставить свой пост. Чорт ее знает, что это за крошка! Не семена ль? Не произрастет ли из них что-нибудь еще вредоносное?
          Несли дежурство целую ночь. Не произросло.
          А на другой день, лишь забрезжила заря, со стороны леса донесся странный шум. И в малом времени стало видно, что по дороге к селу катятся новые шары. Только уж много!
          Караульные побежали поднимать тревогу.
          Шары же, только что слегка задержавшись на месте гибели своих сородичей, вкатились в село. Разом всей кучею, количеством около трех дюжин. Мужики сгрудились на крыльце барской усадьбы, молясь и сжимая в руках топоры. Но ясно было, что этакой превосходной силе сопротивление оказать никак не возможно.
          Вдруг пробежал чрез двор отец Ананий, поп из сельской цервки. Седая борода его была всклокочена, глаза горели безумным пламенем. При полном облачении: в рясе, с золоченым семиконечным крестом и с разожженным кадилом. Крикнул к мужикам:
          - Опустите оружие! Сие нашествие есть испытание, спосланное небесами за грехи наши! Возрадуйтесь же! Пришел истины момент. Повергнитесь на колени и молитесь! Ежели инопланетяне - христиане, так они вас не тронут. А нет... Господь, да будь милосерд! Я же помолюсь за души сиих шаров!
          И, приложившись ко кресту, скорым шагом направился в сторону противника.
          - Ну вот. Батюшка ума решился! - огорчился Михайло Фазан, сдергивая с головы шапку.
          Отец же Ананий, подошед к скоплению инопланетян, принялся махать в их сторону кадилом. Сначала те никак не реагировали, но в скором времени, стало думать, наскучив этой непонятною игрой, один из ближайших шаров сделал молнию, и батюшка отдал богу душу.
          Кто-то из мужиков дернулся было вперед, поднимая топор, но староста цыкнул на него:
          - Не балуй! Только зазря себя погубишь.
          Некоторое время ничего более не происходило. Шары, словно бы не умея решить, как действовать, оставались на месте, лишь слегка покачиваясь из стороны в сторону. Но вдруг все они разом двинулись к поднавесу особняка. Казалось, внимание их привлекло окошко дальновидения. Под оным они и оставались еще другие часа два. Крестьяне же, будучи не в силах взять в рассуждение, что им предпринять к своей защите, тоже как стояли на крыльце, так там и остались.
          Жутко было видеть, как сатанинские шары в полном безмолвии внимают транслируемой адвертации:
          - Ты успешен, хорош собою, богат? Следственно, ты достоин лучшего из средств передвижения! Обрати внимание на новую модель кареты от немецкого каретного дома "Эрстер Даймлер"! С обновленным интерьером и дизайном! Пожалуй, сегодня это лучшее предложение на рынке карет!
          Затем стал представляться очередной сюжет "Полевых работ со звездами". На сей раз шло повторение прошлогоднего выпуска, посвященного косьбе. Модный столичный живописец Иван Крылов пытался овладеть косою, делая в своем блокноте, во время передышек, наброски окружающего пейзажа.
          Наконец один шар отделился от группы своих сородичей и подкатился ко крыльцу. Два верхних его отростка завибрировали. И в воздухе зазвучали слова:
          - Сдавайте себя. Мы в доме хозяин. Мы здесь обновленный улучшенный хозяин.
          - Так они окошко слушали, потому, значит, говорить по-нашему учились! - смекнул Михайло Фазан.
          - Переставайте работать топоры, - вновь заговорил шар, - Кто работать топоры, исключается из природы. Сдавайте себя. Мы хозяин. Ведь мы это достойны.
          Что было ответить мужикам? Староста лишь руками развел - сдаемся, мол.
          Но гонцов с известиями в Заболоцк послали.
          
          Город забурлил. Во всех сословиях и обществах разговоры были только об одном. Самым спешным образом стали собирать ополчение. Первейшая незадача заключалась в том, что имперская армия на помощь осажденному уезду в скором времени явиться нипочем не могла. Ближайшая воинская часть стояла в Оренбурге, откуда дней пять ходу, другая была расквартирована в Уфе, откуда все семь. Главное же - природа составляла препятствие к передвижению войск. Край Заболоцкий и во всякое-то время был топок, а уж о весеннюю пору реки, коими изобиловала местность, выступали из берегов, заливали земли на многие версты, и уезд становился недостижим. Рельсовые же пароходы, винтовые паролеты и воздушные дирижабли, изобретенные братьями да Винчи уж с десяток лет тому, существовали только в теории, как на сделание их потребны были технологии, коими человечество пока что не овладело.
          Командовать ополчением назначен был майор Григорьев, поседелый ветеран русско-китайской кампании. И он тотчас вступил в исполнение этой должности. В город съезжались крестьяне со всех окрестных деревень. Останавливались, кто где пришелся: иным давали место в городских домах, другие помещались на биваках близ города. Майор вооружал войско топорами, серпами, а набольшее внимание уделял косам, как их длинные рукояти позволяли рубить супостату щупальца, не походя вплотную.
          - Веселей ребятки! - подбадривал он новые отряды ополченцев, - Ноне, небось, не китайцев воевать, дело будет полегче! С китайцами ведь как было? Регулярная армия, муштра, маршировка, экзерциции с оружием, ружейные приемы. Тоска, одним словом! Вас же жонглировать ружьями солдатский артикул я заставлять не стану, потому ружейная стрельба для супостата не убийственна, следственно и самые ружья нам без надобности. Маршировать на плацу вы у меня тоже не будете, за неимением плаца. Так что дело наше будет жаркое, но веселое!
          Девятнадцатого апреля во второй половине дня ко гражданам Заболоцкого уезда обратился сам Государь Император, по прямой дальновидной связи из Ярославля. Самодержец облачен был в драгунский мундир и держал под уздцы коня.
          - Соотчичи! Ребята! - сверкнув очами, молвил он, - Не Заболоцк ль за вами! Верую, что достанет у вас храбрости на славную победную баталию!
          И, произнесши сии слова, Государь почему-то поцеловал коня в брюхо.
          На чем трансляция и закончилась.
          - Незаболоцкль... - задумчиво произнесла госпожа Погодина. - Любопытное слово. Походит на древнее ацтекское название вулкана.
          - У нас тут и есть не что другое, как натуральный вулкан, - откликнулся майор Григорьев. - Ежели жерло ему не заткнем, лава далеконько разольется. Еще благо великое, что сия катавасия здесь у нас случилась, а не в центральной Ярославской губернии...
          - Это уж верно! - согласилась Погодина, - "Не Ярославль ль за вами" государь, пожалуй, не выговорил бы.
          
          Следующим утром на центральной площади Заболоцка во фронт стояло до восьми сотен ополченных. Князь Чернышев произнес к войску патриотическую речь. После к воинам обратился также и майор, назвал их молодцами, инопланетян же аттестовал другими сильными русскими словами. Ополчение ощетинилось топорами и косами, приняв по возможности грозный вид. Помолясь, выступили.
          С войском отправился и Петр Невровский, в качестве военного корреспондента.
          
          В воспоследовавшие дни с театра военных действий доставлялись известия, по которым можно было знать, что кампания проходит куда как неудачно. Первое: шаров всего оказалось не три дюжины, а около восьми десятков. Знать, в село Неклюдово давеча явились не все. Второе: с тем соотношением, что один шар может быть вполне побежден ценою жизней дюжины человек, тоже обочлись. Выяснилось, что когда шары действуют в едином строю, то делают такой плотный огонь из молний, что подобраться к ним невозможно не то чтобы на дистанцию топорной атаки, но даже для удара косой. Испробовали употчевать противника и огнем, кидая в скопище шаров смоляные факелы. Пламень пришелся инопланетянам невкусно. Они старались от него по возможности избежать, однако ж гореть - не горели и не плавились, прокатываясь, при случаях вынужденности, чрез воспламененные участки.
          Словом, в боевых стычках ополчение несло изрядные потери, противнику же наносился незначащий урон. Правда батальный опыт подарил людям и ценное сведение об устройстве инопланетной армии. Оказалось, шары в ней были двух разных воинских ремесел. Молнии метать умели они не все наподряд и даже не превосходное их количество, а менее половины. Другую часть армады составляли шары не стреляющие. Сии последние получили у людей титло носителей энергии, как в ряде особых боевых случаев ополченцы познали за верное: шар-стрелец бить молнией способен только если не далее чем в полусажени от него обретается хоть один из его нестреляющих соплеменников. Впрочем, как пустить это знание к делу, здравых идей не родилось. Внешне шары обоих видов смотрели совершенно одинаково. И допрежь схватки никогда нельзя было знать, кто из них есть кто.
          Ополчение сдавало деревню за деревней, все более откатываясь к Заболоцку и теряя в живой силе. Наконец в очередной стычке сложил голову майор Григорьев. И тогда пришельцы вновь затеяли переговоры.
          - Сдавайте себя. Мы здесь хозяин с улучшенным дизайном. Если еще работать топоры и косьба со звездами, будем исключать из природы. Кто работает топоры и косьба со звездами, будет отчислен из русской природы. Сдавайте себя.
          - Да что ты заладил "сдавайте себя", "сдавайте себя"! - воскликнул отставной бомбардирный прапорщик, принявший командование после гибели майора, - Что ты разумеешь под этими словами? Не стать рубить вас? Допустим, не станем. Далее что? Чего вам вообще здесь надобно?!
          - Пожалуй лучшее.
          - Какое еще такое лучшее тебе пожаловать?
          - Пожалуй лучшее. Собрать себя вместе. Ваше заглавное гнездо. Не работать топоры и косьба со звездами. Дать нам пожалуй лучшее. Ведь мы это достойны. После скажем как делать после. Сейчас не работать топоры и косьба со звездами. Ваше заглавное гнездо. Идем к вам. Собрать себя вместе. Дать нам пожалуй лучшее.
          
          Сражений больше не было. Человеческое воинство, утратившее в боях немалую свою часть, двинулось обратно в Заболоцк. Шары покатились следом, но как скорость их подвижения была невысока, в скором времени они остались далеко назади.
          Тридцатого апреля ввечеру ополчение достигло города. Появления шаров ожидали на следующий день к полудню.
          Ночь в городе никто не спал. Люди готовились к худшему. Ввечеру некоторые покинули Заболоцк, двинувшись в направлении противуположном тому, откуда ждали супостата. Но таковых было не изрядное количество. Все одно ведь - не далеко убежишь, половодье не пустит.
          Сидя в редакции "Заболоцких ведомостей", Петр Невровский, умевший записать в блокнот дословно переговорную речь представителя инопланетян, в который уж раз воспроизводил ее госпоже Погодиной. Смысл ультиматума был вполне ясен. Во-первых, шары, под страхом уничтожения, требовали от людей прекратить сопротивление. Во-вторых, собраться вместе в городе. Наконец, в-третьих - предоставить им "пожалуй, лучшее". Сие последнее вызывало набольший интерес. Фраза явно почерпнута была инопланетянами из адвертаций, наблюдаемых ими по дальновидению. Но ведь в рекламных рацеях так говорилось буквально обо всем. Чего ж именно желают завоеватели от людей? Одежды? Продуктов? Лошадей? Для какой же причины это могло б им быть надобно? А может, у них сложилось впечатление, что в этом мире имеется нечто лучшее-прелучшее, ценность которого стоит превыше всего?
          - Не денег ли им дать? - грустно пошутил Невровский. - Право, дадим им денег! Ведь деньги - зло. Из-за них ссоры, кровопролитие. Брат идет на брата... Вот пусть бы и единство пришельцев нарушилось. Дабы они передрались промеж собой. Сходственно тому, как пираты, ограбив купца, затевают из-за награбленного распрю на собственном корабле... Что вы так на меня смотрите? Что такого я сказал?
          - Петр... Вот вы шутите, а того не понимаете, что вы гений и спаситель целого человечества!
          - Что? Да полно вам! Полагаете, мы сумеем внушить инопланетянам, что сии бумажки и металлические кружки имеют сугубую ценность?
          - До кружков и бумажек и дела не дойдет! Я про нарушение единства! Пускай не передерутся, но... Ведь вы говорите, если отделить стрельцов от носителей энергии, так молний не будет?
          - Так. Да как же мы их отделим?
          - Сами разделятся! Вот скажите, если бы некое адвертационное агентство заказало вам рекламу денег, отдельно для мужчин и для женщин - как бы вы сочинили?
          
          Не спал в ту ночь и князь Чернышев. Снедаемый отчаянием, он готовился к подписанию капитуляции. Из шкапа в кабинете доносилось бормотание окошка дальновидения:
          - Английский нафталин! Пожалуй, лучшее средство! Вы все еще вывешиваете на веревках шубы и платья для сбережения их от моли? Тогда мы идем к вам!
          Раздался стук в дверь. Явились Невровский с Погодиной и посвятили князя в детали спасительного плана. Князь, не мешкая, вызвал бомбардирного прапорщика, нынешнего войскового командующего. И потом до самого утра носились по городу вестовые, разыскивая десятников ополчения. К утру все ополченные были предуведомлены о том, как надлежит действовать.
          
          После рассвета начались приготовления к приему инопланетян. Жирную апрельскую жижу на центральной площади города покрыли толстыми охапками сухой соломы. Площадь приняла опрятный вид. К полудню стал стекаться народ. Расположились в каре вкруг площади, стали ждать. Для придания толпе красивой торжественности повдоль всего каре с интервалом саженей в пять встали девушки с масляными лампадами. Наконец, явились и оккупанты, вкатились и заполнили собой всю площадь. Народ затих.
          Один из шаров завибрировал отростками и изрек:
          - Все еще работаете топоры и косьба со звездами? Тогда мы идем к вам!
          Вперед выступил князь Чернышев:
          - Никаких топоров. Вы же видите, мы безоружны. Напротив, мы собираемся удовлетворить вашему требованию. Сейчас мы хотим дать вам, пожалуй, лучшее. Пожалуй, самое лучшее, чем располагаем. Сей предмет хранится у нас в двух домах. В этом, - князь указал на банк купца Огородникова, - И в этом!
          По другую сторону площади располагался филиал Уфимского Строительного банка, за которым начинался крутой спуск к реке.
          - Но сперва надобно разъяснить вам, что это за предмет, - продолжил князь. - Поручаю сии комиссии уважаемым гражданам нашего общества: господину Невровскому и госпоже Погодиной.
          Невровский, занявший позицию у входа в купеческий банк, провозгласил:
          - Здесь, господа, находится предмет, который потребен сильным, успешным, уверенным в себе личностям! Прекрасно быть здоровым, сильным и красивым, однако, возобладав этим предметом в довольном количестве, можно стать и хозяином целого мира! Это, пожалуй, лучшее, чего достойны победители!
          Затем слово взяла госпожа Погодина, стоявшая напротив, возле Строительного банка:
          - Здесь же находится то, без чего жизнь никак не может быть не то, чтобы хорошей, но хотя бы даже и просто сносною. Известно, судьба не балует нас милостями, спосылает тяготы, и собственных сил наших маловато, чтобы их преодолевать. Этот же предмет спасает нас и нам помогает. Пожалуй, он лучшее, на что мы можем уповать в трудную минуту!
          Князь Чернышев присовокупил:
          - Как видите, господа, вы даже можете выбирать! Приглашаем вас, не обинуясь, пройти и взять то лучшее, что вам более по душе!
          В группе шаров случилось шевеление. Через малое время одна их часть покатилась в сторону банка купца Огородникова, другая же, числом поболее, направилась к филиалу Уфимского Строительного.
          Как скоро центральная часть площади освободилась от шаров, девушки уронили масляные лампады в солому. Полыхнул резвый огонь, вставший преградою меж двумя группами захватчиков. Бывшие в толпе ополченцы, похватав спрятанные неподалеку топоры и косы, кинулись рубить шары, подошедшие к зданию купеческого банка. По другую же сторону площади был произведен более хитрый маневр: там люди сперва навалились и просто руками покатили шары в сторону крутого спуска к реке, сталкивая их книзу, чтобы уж разделенные группы оккупантов никак не смогли воссоединиться.
          Нельзя сказать, что молний не было вовсе. Пришельцы разделились на группы не совсем чисто по воинским специальностям, но стрельба молниями была столь незначащей, что скоро стала вполне подавлена.
          И вот уж в обеих группах шаров взмолили о пощаде:
          - Мы сдаем себя. Перестаньте работать топоры и косьба со звездами. Мы уйдем.
          
          Инопланетян так и этапировали - двумя группами, удерживаемыми на изрядном интервале одна от другой. Путь был в тот лес, куда двумя неделями ранее Невровский со Смольниным приезжали охотиться на бекасов, только уже в самую его чащу. Там стояли два корабля, на которых шары прибыли на планету.
          Астроном Бакулев оказался прав: на Землю опустились тела преизрядного размера. По форме же корабли походили на своих пассажиров - это тоже были шары со смотрящими на все стороны выступами, на четырех из которых, как на ножках, они стояли, возвышаясь над землей на высоту в пару аршинов. К одному из кораблей подвели первую группу пришельцев - тех, которые были не по части стрельбы. Один за одним шары стали прокатываться меж ножками корабля и исчезать в его чреве, взмывая вверх, словно втягиваемые некой магнетической силою. Как скоро первая группа погрузилась полностью, корабль зашипел, выпустил из ножек синий пар, медленно оторвался от поверхности и, набирая скорость, устремился в небосвод. Тогда приступили к отправке второй группы - стрельцов. Когда уж почти все стрельцы исчезли во чреве большого шара, бомбардирный прапорщик, начальствовавший над этапированием, снабдил инопланетян напутствием:
          - Глядите, не вздумайте воротиться! Знаете, что тогда будет. А то, вестимо, земля наша - для всех лакомое место!
          Меж верхних отростков шара-стрельца, стоявшего последним в очереди отъезжающих, задрожал воздух.
          - Пожалуй, не лучшее, - прозвучали слова.
          Так проводили и второй корабль.
          
          Банкет в честь блестящей виктории князь Чернышев великодушно предложил устроить не в своем доме, а в редакции "Заболоцких ведомостей", дабы уважить госпожу Погодину, как автора триумфальной идеи. Впрочем, в помещении редакции не нашлось довольно места, посему столы поставили прямо на улице, пред зданием, благо погода не составляла к тому препон. Организацией застолья заправляла бабушка госпожи Погодиной, Полина Сергеевна, весьма действовательная старушка.
          Народу собралось изрядно. Все почитали память павших и славили победу.
          - До сей поры поверить не могу, - обратился князь Чернышев к Невровскому, сидевшему от него по правую руку, - Как можно было знать, что ваши адвертации так верно поделят пришельцев на части?
          - Ничего мудреного, - отвечал Петр, - Таково уж известное свойство рекламного ремесла. Мужчину следует сперва похвалить, сказать, что он на все стороны молодец, а затем и бери его тепленьким! "Если ты теперь купишь эти панталоны со штрипками да эту бекешу со складками, так и будешь вовсе король!" Даже ежели он слаб по мужской части, то и тут сперва представляется, что он порадовал целый китайский монастырь или султанский гарем, а уж только что после присовокупляется, что в том ему сметана немного помогла. Не то дамы. Их сестру не расшевелишь без того, чтоб припугнуть. Мол, ты и не довольно румяна, и недовольно бела, недовольно стройна и недовольно полна. Но вот коли купишь это платье с воланом да чепец с бантом - сойдешь за красавицу... А что шары наши не на воинские специальности разделялись, а на два природных пола - уже это госпожа Погодина сообразила. Оно ведь и у людей сходственным образом: мужчины стреляют, женщины дают им силы. Мужчин в мире существует поменее, женщин поболее...
          - Гости дорогие, а что ж сметанку никто не кушает? - возвысился над застольем голос Полины Сергеевны, - Наша, Заболоцкая! Густая-прегустая, даже ложка стоит!
          - Бабушка, ну что, право, за фантазии в вашем возрасте! - засмеялась госпожа Погодина.